"Современные мастера не хуже Страдивари" - "Русский Паганини" Максим Федотов

"Современные мастера не хуже Страдивари" - "Русский Паганини" Максим Федотов

"Российская газета" - www.rg.ru

23 Март 2012 г.

Текст:Мария Голубкова (Санкт-Петербург

Максим Федотов - единственный российский музыкант, которому посчастливилось играть на обеих скрипках Никколо Паганини. Он носит титул "Русского Паганини", присвоенный ему европейской прессой, гастролирует по всему миру не только как скрипач, но и как дирижер. На "Деловой завтрак" в редакцию "Российской газеты" Максим Федотов пришел вместе с супругой Галиной Петровой. Их союз - один из самых гармоничных в мире российской классической музыки, и пианистка Галина Петрова в рамках разговора тактично приняла на себя роль "второй скрипки".

Бремя названий

Максим, вы ощущаете груз ответственности за сравнение с Паганини?

Максим Федотов: Паганини - это символ нашей профессии, фигура в истории мировой культуры. Вокруг него родилось немало легенд, ему посвящены многочисленные произведения искусства. Такие люди незаменимы во все эпохи. Я таковым себя не ощущаю.

Тогда кто, по-вашему, мог бы удостоиться сегодня такого звания?


Видео: Олег Артемьев

Галина Петрова: Конечно, Максим Федотов.

Федотов: На этот вопрос я ответить не берусь. Но я могу провести аналогию. В Америке был знаменитый скрипач, выходец из России Исаак Стерн. Его ответ на вопрос о том, кто первый скрипач в мире, потом не раз цитировался и в прессе, и музыкантами. Когда Стерна спросили о том, что он думает о Давиде Ойстрахе, он сказал, что это его большой друг и второй скрипач в мире.

Кто же тогда первый?

Федотов: О, первых много, а Додик один.

Вы исполняете много популярной классической музыки. Почему вы выбираете произведения, которые заранее известны слушателям?

Федотов: Это не популяризация классики в чистом виде. К тому же смешно говорить, что надо популяризировать "Шехеразаду" Римского-Корсакова или "Травиату" Верди. У нас просто свой взгляд и свое преломление через транскрипции для двух инструментов. Во-первых, и это принципиально: не один, а два солиста и два инструмента делают то, что привычнее делать с симфоническим оркестром. Вот, например, "Ромео и Джульетта" Чайковского. Наша версия - это просто другое произведение, там высвечиваются иные грани. Почему тему любви Ромео и Джульетты обязательно должны играть 37 скрипачей и 12 виолончелей с контрабасами? Почему ее не могут сыграть два человека - Ромео и Джульетта, скрипка и рояль?

Человек-оркестр

Петрова: Максиму всегда было тесно, хотелось симфонической музыки. И вот видите, к чему привели эти транскрипции - он стал дирижером.

Про эту ипостась хочется поговорить отдельно, особенно про вашу манеру дирижировать без дирижерской палочки.

Федотов: Суть дирижерской профессии не только в движениях рук. Во главе угла - гипноз. Дирижер - это лидер, это человек, который силой своей личности и убеждения - музыкального, человеческого - способен увлечь за собой массы. Точно так же кто-то может быть лидером политической партии или ведущим полк под пулями врага в атаку, а кто-то нет. Однако для этого музыкант должен абсолютно, на 100 процентов, дирижеру доверять. Поэтому самое страшное, что можно сделать для развала оркестра, его деградации, какой бы ни был коллектив, - это начать убивать авторитет художественного руководителя и дирижера.

Ваше мнение об антрепризных оркестрах?

Федотов: Это поветрие нашего времени - "летучие голландцы": такой оркестр существует лишь в голове и в записной книжке дирижера. Как человек, который почти пять сезонов руководил очень статусным коллективом, могу сказать, что в этом есть и положительные, и отрицательные моменты. С одной стороны, постоянному оркестру оплачивают прекрасную репетиционную базу, выделяют средства на рекламу, проведение концертов в хорошем зале, и зарплата у музыкантов идет, она стабильна. Но тут же встает вопрос фактора учредителя - план и репертуар.

Петрова: Вот говорят: а почему у вас контрабасы стоят в конце? Такой красивый большой инструмент - поставьте его в первый ряд! Это из старого анекдота, но мы и вправду с таким сталкиваемся.

Федотов: В антрепризе нет постоянной зарплаты - но и подобного нет. К тому же, если хорошего артиста постоянного оркестра приглашают вдруг в новый проект, ему элементарно хочется пойти на сторону и сыграть в другом зале, с другим маэстро, другой репертуар. А дополнительный заработок тоже никто не отменял, и потому он будет стараться, чтобы его продолжали приглашать, и работать лучше, чем на своем основном месте.

Прошлый год стал для вас возвращением в Санкт-Петербург: вы работали с оркестром филармонии, с Мариинским театром. Есть ли какая-то особая тема в 2012 году?

Федотов: С Питером я не расставался никогда. В последние годы я много играл в его прославленных залах, с ним меня связывают и творческие, и дружеские взаимоотношения. В марте у меня две дирижерские встречи с оркестром Капеллы, в том числе 23 марта в рамках Антологии зарубежной музыки прозвучит Тройной концерт и Четвертая симфония Бетховена.

Петрова: В марте в Петербурге мы впервые сыграли трио.

Федотов: Нам предложил сотрудничество выдающийся музыкант, виолончелист и дирижер Давид Герингас. В Английском зале Дома музыки мы исполнили очень интересное для нас сочинение современного литовского композитора Анатолиуса Шендероваса и версию для трио струнного секстета Брамса, крайне редко исполняемую.

"Нам говорит согласье струн в концерте…"

Ваш дуэт называют одним из самых удачных творческих союзов последнего времени…

Федотов: Спасибо, надеюсь, что со стороны виднее. У нас с Галей свой жанр, мы никогда ни на что его не меняли и не променяем. Можно сказать, что наша жизнь - постоянная симфония для двоих, и наша совместная жизнь не отделима от нашего совместного творчества и …наоборот.

Вы интересуетесь политикой? Сейчас у нас даже оперные певицы становятся депутатами.

Федотов: Такой вопрос мне задали впервые! Конечно, как гражданин России я не могу не интересоваться политикой - вся наша жизнь политизирована до крайности... Сейчас многие наши коллеги весьма активно поддерживают политические движения - нам же таких предложений просто не поступало. Ни одна политическая партия нам ничего никогда не предлагала. Вообще, мы с Галей скорее плюралисты. Но тем не менее никогда не думали о том, чтобы уехать из страны.

Сейчас все говорят о конце света в 2012 году. Философский вопрос: может ли музыка кончиться?

Петрова: Не кончится, потому что музыку нельзя подержать в руках, нельзя убить из пистолета. Это такое уникальное состояние материи - оно недосягаемо.

Недавно для нашей газеты вы комментировали парижский эксперимент, когда сравнивали звучание знаменитых старинных и современных скрипок. Расскажите о том, как вы выбирали свой инструмент?

Федотов: Могу сказать, что я играю на разных инструментах, но люблю современные.

Сегодня лучшие мастера современности делают свои скрипки по образу и подобию скрипок Страдивари, Гварнери, Амати. Кстати, Паганини, о котором мы сегодня так много говорим, играл на современном ему инструменте. У него была скрипка Гварнери (Дель Джезу) и ее французская копия. А я как раз тот человек, который играл на них обеих и имел возможность их сравнить. В 2003 году мы играли концерт в рамках празднования 300-летия Петербурга, и визит этих скрипок был одним из подарков городу - от Генуи.

Эти скрипки - в силу того, что на них играл сам великий Паганини, и потому их бережно хранили - сохранились практически в первозданном виде. И в хорошем смысле они - современные скрипки. Были и остались. Скрипки наших современных хороших мастеров - практически такие же.

Кого же можно считать преемниками Страдивари и Амати?

Петрова: Иногда восхищаются, мол, какой фантастический звук… А когда скажешь, что это современная скрипка, - "Ну да, сразу слышно…".

В Японии Максим записал 24 каприса Паганини. Диск был признан лучшим диском года и все говорили: "Какой фантастический Гварнери!" А Максим играл на скрипке современного мастера.

Федотов: Есть целый ряд современных замечательных мастеров, которые живут в Америке, в Германии, в Италии. Из наших соотечественников я выделяю великого мастера Андрея Зубенко в Москве, в Петербурге - выдающегося Владимира Екименко. Лет 10 назад он пришел на концерт - я уже знал, что есть такой замечательный мастер, но мы не были знакомы - и подарил мне инструмент. На этой скрипке я иногда играю и сейчас.

Вы можете объяснить, в чем отличие разных, но хороших инструментов?

Федотов: Звучит в первую очередь исполнитель. Один и тот же инструмент в разных руках не может звучать одинаково. Рояль у разных пианистов, оркестр у разных дирижеров звучит по-разному. А скрипка - тем более. Скрипка должна быть частью музыканта, частью его души - и это не красивые слова для журналистов. В нашей профессии деньги нельзя ставить на первое место. Мне один знакомый монах сказал однажды, что для того, кто знает, зачем он в храме, - это спасение, а для того, кто не знает, - тюрьма. Так же и в музыке. Тому, кто хоть немного сомневается, нужно немедленно бросать играть на скрипке и идти заниматься чем-то более выгодным.

То есть "если можете не писать стихов - не пишите"?

Федотов: Точно.